Как тихий ребенок превращается в убийцу одноклассников, почему взрослые не справляются с подростками и кто определяет будущее наших детей – рассказывает подростковый психолог Кирилл Хломов.
– Хамы-матерщинники, «хомячки Навального», скромные барышни или девятиклассницы с полным комплектом атрибутов взрослых и успешных женщин. Одни подростки собираются у подъездов с пивом, другие отмечают шестнадцатилетие в ресторанах. Откуда такое разнообразие и контрасты?
Кирилл Хломов
– Всегда есть те, кому рано приходится становиться взрослыми. Часто подростки вынуждены помогать родителям и подрабатывать. Одни, чтобы помочь семье в ситуации изменившихся доходов, другие, чтобы оплачивать обучение в вузе.
В начале нулевых некоторым подросткам приходилось подменять родителей и торговать днем на рынке, вечерами делать уроки и завидовать одноклассникам, которые гуляли после занятий. Таких признаний в зависти я слышал много от взрослых, у кого подростковый возраст пришелся и на 90-е. Чем в более благополучном обществе взрослеет человек, тем дольше длится подростковый период.
Среда, в которой растут наши дети, отличается высокой социальной изменчивостью. Сегодня подростку стало сложно просчитать траекторию, выбрать профессию, которую через пять лет не вытеснит искусственный интеллект. Ему сложно рассчитать даже то, где, в какой стране он будет жить. Принцип «где родился, там и пригодился» больше не работает, а возможности для изменений и гибкости колоссальны. Можно поменять все – от места жительства и работы до образования, вероисповедания, пола. Прокладывать траекторию и понимать, на что будешь опираться, когда начнешь строить собственную жизнь, стало невероятно трудно.
Нет больше и нормативов. Хочешь – живи один, хочешь – в семье; хочешь – заводи детей, хочешь – оставайся чайлдфри; хочешь – живи тихо и спокойно, хочешь – привлекай внимание. Если в устойчивой среде наличие устойчивой идентичности являлось гарантом спокойствия и конкурентным преимуществом, то теперь перспективным преимуществом стали гибкость, прокачанные скилы, коммуникационные навыки и способность быстро переключаться между ролями.
– Теперь ничего нельзя прогнозировать, раз факторов, влияющих на взросление, стало бесконечно много. Но разве подростковость – это не про физиологию?
– На уровне физиологии, безусловно, происходит изменение гормональной системы. Основные системы человека развиваются до 23-25 лет. Все это время продолжают созревать те или иные отделы головного мозга. Но гормональный фон меняется на протяжении всей нашей жизни, как и функционирование прочих систем организма.
В 2010 году была опубликована книга Гарри Смола «Мозг онлайн. Человек в эпоху интернета». Автор показал, что у современных подростков иначе организовано функционирование физиологических систем, по-другому происходит взаимодействие между разными отделами головного мозга.
У детей, которые пользуются гаджетами, выявлена более высокая способность к переключаемости и более низкие возможности по сосредоточению и удержанию внимания. Это способствует адаптации человека в современном мире, где нужна большая гибкость, переключаемость, мобильность, и востребовано в обществе.
Но для ряда областей (точные науки, инженерия, экономика, медицина) навыки и способность к сосредоточению имеют куда большее значение, как и устойчивая идентичность.
Фото: pixabay
Помимо физиологических изменений в подростковом возрасте происходит существенный рывок в социальном развитии. Человек обучается новым социальным навыкам.
Раньше ученые говорили о формировании идентичности. Теперь предпочитают рассуждать о выработке фреймов, алгоритмов и ролей, которые подросток осваивает. Вариативность и социальная гибкость оказываются результатом подросткового возраста.
Был тихий и спокойный мальчик, а потом испортился
– Одно дело разнообразие, и совсем другое, когда рос хороший и добрый мальчик, а в 15 лет стал неадекватен. У психологов есть понимание, почему так происходит?
– Во-первых, это исключительные и редкие случаи. Наши американские и европейские коллеги не связывают жестокость и неадекватность подростков с гаджетами, но мы можем говорить об изменении культуры агрессивности.
Если драка между деревенскими мужиками на улице 100 лет назад была событием рядовым, никто на нее и внимания не обратил бы, то теперь все считают это вопиющим примером ненормативного поведения. Требования к агрессивности во всем мире (с разной степенью строгости) ужесточаются.
Считается, что человек обязан уметь регулировать свою агрессию, чтобы не причинять ущерба другим. Где-то нельзя ударить, толкнуть в ответ на оскорбление, а где-то недопустима даже словесная грубость. Повсеместно вводится мораторий на смертную казнь, то есть общество и государство ограничивает в средствах насилия.
– Разве плохо, что требования к агрессивности ужесточаются?
– Хорошо. Я констатирую факт, что на этом фоне трудный подросток становится менее заметен в классе, группе. Раньше учитель четко понимал, что подросток буйный, проблемный, потому что он привлекал к себе внимание.
По-настоящему агрессивные дети ускользают из внимания взрослых. Стали более выражены депрессивные реакции.
Распознать состояние ребенка все труднее. Создается впечатление, будто был тихий и спокойный мальчик, а потом испортился. Так описывали керченского стрелка, американских суицидентов, напавших на одноклассников. На самом деле они давно ускользнули из внимания взрослых. Их крики о помощи остались незаметны, не распознаны.
Увы, наша система помощи подросткам пока не настроена на обнаружение проблем. Я знаю несколько случаев, когда родители просили помощи, обращались в комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав с трудностями поведения своего трудного подростка. В качестве помощи они получали штраф за несоблюдение родительских обязанностей.
Если наша система будет оставаться репрессивной, то с проблемами справиться не получится. Скорее подростки обучатся быстрее ускользать, лучше маскироваться, активнее пользоваться даркнетом. Катастрофы будут все более внезапными.
– Конечно же, виноват интернет?
– Большую роль играют отношения в семье, с родителями, отношения со сверстниками, завязанные на системе образования и воспитания в школе. Значение интернета второстепенно.
– А как решают проблемы с трудными подростками и их «криками о помощи» в Европе, например?
– В какой-то момент в южных округах Франции, где критически выросло число беженцев из североафриканских стран арабской культуры, стали возникать межкультурные и межнациональные конфликты. Разница в статусе беженцев и местных жителей то и дело приводила к стычкам. В качестве решения власти выстроили систему подростковых и молодежных клубов. Такие клубы со своей стенкой, структурой, главное, с людьми, появились на каждые 3-4 квартала. И проблемы начали решаться.
Для подростков всегда важны именно люди. Кстати, это еще одна причина участия молодежи в политических протестных движениях.
Сегодняшним молодым людям непонятно и не очевидно, как они могут добиваться успеха. Ну если, конечно, ты не обладатель невероятно красивого голоса, тогда, может быть, программа «Голос» тебе и поможет. Отсутствие ясной и длительной перспективы вынуждает подростков искать лидера. Политологи и социологи описывают это как закрытые социальные лифты, стратификацию общества.
Подростки всегда думают о будущем, оно важно им. Сложность в том, что не с кем об этом будущем поговорить. Поэтому-то молодые люди и стремятся примкнуть к какому-то яркому лидеру…
– Так ли уж не с кем говорить подросткам?
– В 2016 году нами было проведено исследование родительских предписаний в отношении собственного будущего московских подростков разных социальных слоев. Мы обнаружили, что больше всего они (65%) обсуждают свои проблемы и будущее внутри семьи с матерями. На втором месте (20%) отцы, и на третьем стоят дедушки и бабушки (10%), затем сверстники (5%). При этом образовательную, жизненную траекторию за детей сегодня определяют родители.
Но обсуждение будущего всегда идет через императив «надо» и «должен». В каждой пятой семье родители говорят ребенку чаще «надо», чем спрашивают «что хочешь?». «Ты должен быть врачом», «ты хорошо считаешь, должен быть экономистом»…
Мы проводили наше исследование в разных школах – хороших, средних и низших в образовательном рейтинге школ Москвы. Важным отличием между школьниками из низшего рейтингового уровня и верхнего оказалось значение отца. Чем более благополучен подросток, тем более доступно для него мнение отца. Для подростков из школ из нижней части рейтинга мнение отца было на 4 позиции после мнения дедушек и бабушек и сверстников. Безусловно, это связано с социальной и семейной ситуацией в стране.
В целом важно отметить, что при кажущемся патриархате роль женщины в России очень велика. Сегодня женщины 30+ со своими идеями, мнением, представлениями о жизни и о том, что хорошо и плохо, определяют будущее этой страны. Именно они влияют на то, какое общество сейчас и каким будет российское общество лет через пятнадцать.
– Сегодня только ленивый взрослый не читал психологических советов, статей и книг экспертов. Вроде бы мы все знаем о подростках, а они все равно ускользают, отбиваются от рук, пускаются во все тяжкие…
– На мой взгляд, мы имеем разобщенное, не доверяющее и разноуровневое общество. Да, общий социально-психологический уровень грамотности стал выше, по крайне мере, за последние 20 лет. Меньше приходится объяснять родителям, чем занимается психолог, зачем к нему приводить подростка. Растет интерес к тому, как быть хорошим родителем. Но говорить, что общество у нас просвещенное, я бы не спешил.
Сегодняшним родителям подростков зачастую самим нужна поддержка и забота. Наше общество детоцентрично. И как возросли требования к агрессивности, так, по мнению психологов, в частности Екатерины Николаевны Поливановой, научного руководителя Центра современного детства, возросли требования к родительству.
Киддинг – это ловушка
– В чем же особенность нашего детоцентризма?
– Быть хорошим родителем стало труднее. Тридцать лет назад, если твой ребенок одет, обут, сыт, даже если у него небольшая дырка на колготках и ботиночки потертые – это нормально, ты хороший родитель. Тогда дети с ключиком на шее сами ходили в школу, сами забирали из детсада младших братьев и сестер. Даже еду разогреть себе сами вполне могли. Это считалось нормальным.
Сегодня родители возят детей не только в школу, но и в институт. Уровень опеки очень высок. Происходит это все за счет взрослых, которые сами, возможно, оказываются в дефиците внимания и заботы. Кто позаботится об этих родителях, которые вкладывают себя в зарабатывание денег, потому что они почувствовали в 90-е, что «только если будет много денег, тогда твой ребенок будет счастлив»?!
Часто слишком поздно обнаруживается, что много денег и всегда отсутствующий из-за работы родитель – это не лучший вариант для взрослеющего ребенка. Громкие трагедии с наркотиками, с разбитыми спорткарами – это все об этом…
Даже во время экономического кризиса в 2008 году (это же повторилось в 2014 году), когда падали зарплаты и людей массово увольняли, единственная статья расходов, которая сохранялась в семьях, была на ребенка! Сошлюсь здесь на данные руководителя «ЕВМ» Евгения Мачнева. Люди экономили на еде, техобслуживании автомобилей, развлечениях, но только не на детях. Средний чек, который тратился на детей в магазинах, только рос. Кстати, это и мировой тренд.
Фото: Simon Remark / flickr
Но «киддинг» – это ловушка. Это история надежды, что ребенок доберет, что не удалось получить тебе самому. Идея вложить в ребенка, что не удалось вложить в самого себя («пусть учит английский, я-то иностранный язык так и не освоил») – это компенсаторная история.
– Детоцентризм – это понятие, касающееся только родительства?
– Не только. Мы говорили и про имидж и подражательство у подростков, про то, что дети стали свободнее в самовыражении. Обратите внимание, многие взрослые сегодня одеваются в подростковом стиле, хотя им лет по сорок. Избегают рубашек, галстуков и костюмов, отдавая предпочтение футболкам, кроссовкам и рваным джинсам, то есть двигаются в сторону подростковости. Внешне они, действительно, оказываются ближе к подросткам, чем к родителям. Но почему?
Мы наблюдаем удивительное явление. Сегодня быть подростком выгодно и куда как соблазнительнее, чем взрослым.
У подростка – отдых, игры, право на удовольствие, право на свободную сексуальность и безответственность. А что у взрослого? Ипотека, обязательства по работе, страх быть уволенным, ответственность оплатить детям кружки. Если сравнивать между собой две эти перспективы, какую вы выберете?
Но в последний год, кажется, идеи детоцентризма все-таки начали ослабевать.
– Если мы такие детоцентричные, почему же упускаем подростков?
– К подростковому возрасту детей у родителей накапливается усталость. Об этом тоже надо говорить как об одной из причин, по которой возникают проблемы. Родитель старается, опекает, заботится, но через 15 лет он уже не тот, он устал от опеки. Разобраться в том, вот сейчас этот мальчик действует с позиции взрослого или ребенка – это же требует дополнительных усилий, внимания, которое не безгранично.
Однажды взрослый хочет пожить для себя, переключается на то, что ему лично интересно. Тогда-то и упускает происходящее с его родными подростками.
– Можете назвать сигналы, на которые взрослый все-таки должен реагировать моментально, включаться, чтобы поддержать ребенка?
– Буллинг и травля. Это самая существенная проблема. По оценкам исследователей, дети находятся в ситуации травли в 30-60% детских учебных коллективов России. Вплоть до 2012 года в нашей стране не обращали внимания на это явление, хотя, как косвенный и средовой фактор, буллинг во все времена был довольно важным. Травля вредна для ребенка в любой позиции – будь он свидетелем, жертвой, агрессором. Во всех случаях для всех участников имеет место ряд негативных последствий.
Второй звоночек – суицидальные мысли и жалобы от «меня никто не понимает» до «не хочу жить». Все это сигналы, на которые стоит обратить внимание. Увы, этому существенно мешают мифы, что подростки «если говорят о смерти, то делают это демонстративно», «они манипулируют, не стоит обращать внимание» и «у всех в юности было». Такие убеждения в реальности препятствуют помощи подросткам, которые в ней нуждаются.
Даже если подросток манипулирует, за этим стоит какая-то его важная потребность. И прежде чем отвергать, стоит в ней разобраться.
Если ребенок прогуливает школу, много болеет, проявляет избыточный интерес к сценам насилия, все это также значит, что человек находится в сложной психологической ситуации, ему нужна помощь.
Фото: iStock
– Многие родители убеждены, что панацея от бед и трудного взросления – вникать в то, что слушают, смотрят, читают дети. Вы согласны?
– Главное – быть доступным. Остальное зависит от ваших стилистических предпочтений. Я предлагаю смотреть на родительство как на искусство. У нас есть масса возможностей быть родителями. Способ близости с ребенком – слушать ли одну и ту же музыку, смотреть кино, да и в целом следовать ли за ребенком или приглашать участвовать в том, что вам интересно – все это зависит от вашего вкуса и широты взглядов.
Несмотря на значение референтной группы, родители в этом возрасте имеют колоссальное значение для подростков. И хотя по мере взросления родители все меньше присутствуют по времени в жизни своих детей, степень их значения для подростков не ослабевает. В те короткие минуты, которые вы бываете с детьми, главное, что нужно делать – не переставать любить своих детей.
